scholast

Еще один кусочек интервью.

В восемьдесят четвертом году я посещал аспирантский семинар по философии, который вел в Институте Ядерной Физики СО АН Владимир Иванович Гуваков. Он дал мне машинную копию лекций Мамардашвили во ВГИКе - ужасного, помнится, качества была копия, но я очень благодарен Владимиру Ивановичу за нее. С большим волнением я перечел ее на несколько рядов. Это был первый прочитанный мной философский текст современника-соотечественника. Он произвел сильное впечатление — в первую очередь даже не конкретным содержанием мыслей, а самим их присутствием. Вообще с философскими текстами в советской стране было непросто — по сути дела, почти все они были запрещены. Некоторые были изданы, но малыми тиражами, надо было ехать в читальный зал ГПНТБ, чтобы почитать хоть Платона или Адама Смита. Туда пускали, кстати, не всех - как минимум, надо было быть студентом четвертого курса. И потом - когда студенту или научному сотруднику ехать в читалку ГПНТБ? Но было одно выдающееся исключение — Гегель лежал везде, в любом большом и даже среднем книжном магазине, даже не один, а несколько томов. Для меня это было загадкой, я не верил в случайность в таких важных делах. И ведь не спишешь на то, что Гегель — один из «источников и составных частей марксизма». И Смит, и Рикардо, и Сен Симон — тоже ведь официальные составные источники, а под замком! Один Гегель на свободе. Оказывается, феномен советского Гегеля уже предвидел и объяснил Артур Шопенгауэр. Этот великий пессимист, глядя далеко вперед, предвидел нужду в новом человеке и дал мудрый совет его воспитателям - и совет, судя по всему, был услышан. «Если вы хотите унизить молодого человека — писал Шопенгауэр — сломить его дух, доказать ему его полную философскую тупость, полное ничтожество — дайте ему почитать Гегеля, и вы своего добьетесь». Рецепт Шопенгауэра приобретал уже совершенно неотразимую силу, если никого, кроме Гегеля, и не давать. Вот иногда приходится слышать, что советской идеологией заправляли полные идиоты. Я с этим не согласен. Неглупые там попадались люди — некоторые даже Шопенгауэра читали.