"Шаламов и Солженицын, реально, а не мысленно прошедшие через опыт радикального зла засвидетельствовали: человеческое достоинство крепче всех сохраняли люди твердой веры, прежде всего попы и сектанты." - соввласть делала из людей не участников человеческого сообщества, а баранов из стада. Прежде всего - разрушая социальные связи: приучая к поиску врагов, ограничивая возможности взаимопомощи, делая нормой "выживание в одиночку" за счет других. "Умри ты сегодня, а я умру завтра". Поэтому поведение узников советских лагерей не может рассматриваться с точки зрения поиска оснований морали и нравственных сил: у них эти основания подвергались серьезной атаке ещё до того, как человек попадал в лагерь.
Виктор Франкл, автор книги "Сказать жизни "Да" ("Психолог в концлагере")", "исследователь" (или "испытатель" - на себе) немецких концлагерей, не отмечает радикального отличия поведения верующих. Хотя сам был верующим. Может быть, из соображений медицинской этики или научной корректности.
Он приводит цитату из Ницше: "У кого есть Зачем жить, сумеет выдержать почти любое Как." И объясняет подробнее: "Единственность, уникальность, присущие каждому человеку, определяют и смысл каждой отдельной жизни. Неповторим он сам, неповторимо то, что именно он может и должен сделать — в своем труде, в творчестве, в любви. Осознание такой незаменимости формирует чувство ответственности за собственную жизнь, за то, чтобы прожить ее всю, до конца, высветить во всей полноте. Человек, осознавший свою ответственность перед другим человеком или перед делом, именно на него возложенным, никогда не откажется от жизни. Он знает, Зачем существует, и поэтому найдет в себе силы вытерпеть почти любое Как."
Франкл вспоминает, как однажды (из последних сил) разговаривал с товарищами по бараку, вел "психотерапевтическую беседу": "На каждого из нас, — говорил я, — в эти часы, которые, может быть, для многих уже становятся последними часами, кто-то смотрит сверху требовательным взглядом — друг или женщина, живой или мертвый. Или — Бог. И он ждет от нас, что мы его не разочаруем, что мы не будем жалкими, что мы сумеем сохранить стойкость и в жизни, и в смерти... И, наконец, я говорил о нашей жертве — что она в любом случае имеет смысл. Ведь суть жертвы в том, что в этом мире — мире успеха — она не приводит ни к какому результату, будь то жертва ради политической идеи или ради другого человека. Религиозные люди легко поймут меня — и это я тоже сказал. Я поведал им историю моего товарища, который в самом начале лагерной жизни заключил «договор» с небесами: пусть любые его страдания и его смерть станут той ценой, которую он платит за то, чтобы смерть любимого человека стала легкой. И для него страдания и смерть перестали быть бессмысленными, они наполнились высоким смыслом. Да, он не хотел мучиться и умирать просто так. И мы этого тоже не хотим!"
Да, вера в Бога, стремление сохранить в себе "образ и подобие", быть достойным - может быть сильной основой. Может быть, от Бога приходят и дополнительные силы, я не знаю. Но есть и другие смыслы, другие основания - достаточно сильные.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
no subject
Date: 2013-08-31 01:06 pm (UTC)- соввласть делала из людей не участников человеческого сообщества, а баранов из стада. Прежде всего - разрушая социальные связи: приучая к поиску врагов, ограничивая возможности взаимопомощи, делая нормой "выживание в одиночку" за счет других. "Умри ты сегодня, а я умру завтра". Поэтому поведение узников советских лагерей не может рассматриваться с точки зрения поиска оснований морали и нравственных сил: у них эти основания подвергались серьезной атаке ещё до того, как человек попадал в лагерь.
Виктор Франкл, автор книги "Сказать жизни "Да" ("Психолог в концлагере")", "исследователь" (или "испытатель" - на себе) немецких концлагерей, не отмечает радикального отличия поведения верующих. Хотя сам был верующим. Может быть, из соображений медицинской этики или научной корректности.
Он приводит цитату из Ницше: "У кого есть Зачем жить, сумеет выдержать почти любое Как." И объясняет подробнее:
"Единственность, уникальность, присущие каждому человеку, определяют и смысл каждой отдельной жизни. Неповторим он сам, неповторимо то, что именно он может и должен сделать — в своем труде, в творчестве, в любви. Осознание такой незаменимости формирует чувство ответственности за собственную жизнь, за то, чтобы прожить ее всю, до конца, высветить во всей полноте. Человек, осознавший свою ответственность перед другим человеком или перед делом, именно на него возложенным, никогда не откажется от жизни. Он знает, Зачем существует, и поэтому найдет в себе силы вытерпеть почти любое Как."
Франкл вспоминает, как однажды (из последних сил) разговаривал с товарищами по бараку, вел "психотерапевтическую беседу":
"На каждого из нас, — говорил я, — в эти часы, которые, может быть, для многих уже становятся последними часами, кто-то смотрит сверху требовательным взглядом — друг или женщина, живой или мертвый. Или — Бог. И он ждет от нас, что мы его не разочаруем, что мы не будем жалкими, что мы сумеем сохранить стойкость и в жизни, и в смерти...
И, наконец, я говорил о нашей жертве — что она в любом случае имеет смысл. Ведь суть жертвы в том, что в этом мире — мире успеха — она не приводит ни к какому результату, будь то жертва ради политической идеи или ради другого человека.
Религиозные люди легко поймут меня — и это я тоже сказал. Я поведал им историю моего товарища, который в самом начале лагерной жизни заключил «договор» с небесами: пусть любые его страдания и его смерть станут той ценой, которую он платит за то, чтобы смерть любимого человека стала легкой. И для него страдания и смерть перестали быть бессмысленными, они наполнились высоким смыслом. Да, он не хотел мучиться и умирать просто так. И мы этого тоже не хотим!"
Да, вера в Бога, стремление сохранить в себе "образ и подобие", быть достойным - может быть сильной основой. Может быть, от Бога приходят и дополнительные силы, я не знаю. Но есть и другие смыслы, другие основания - достаточно сильные.