Воля к истине

Декарт задал вопрос о предельно достоверном, надежно-истинном, и ответил, что таковым является его мысль, ищущая этой достоверности. Если мысли нет, то тогда вопрос о достоверности теряет смысл. Хорошо, мысль есть, она себя видит как поиск достоверности, поиск истины. Но ведь поиск истины не безусловен, он есть тоже следствие, а именно - воли к истине, сила которой только и делает поиск возможным. Воля к истине порождает познание, одним из плодов которого является образ бесконечности, прежде всего открывшаяся бесконечность пространства-времени. И тогда воля к истине требует ответа о соотношении себя самой и бесконечности. Одно из двух - либо воля к истине есть только воля отдельного конечного человека и конечного человечества. Тогда перед бесконечностью она есть ноль, она уничтожена бесконечностью, существовать более не может. Нет никаких оснований верить в силу человеческого духа, его способность дальнейшего роста, находить вдохновение для этого роста - ибо человечество оказалось ничтожным, раздавленным тупой и безразличной к нему вечностью. Избежать этого можно лишь победой над вечностью - осознанием ее как меньшей перед волей к истине. Но эта победа должна быть поистине одержана, а не голословно провозглашена. Вечность должна быть поистине положена к ногам воли к истине. Воля к истине должна открыться себе не как случайный акт случайного ничтожества, но сияющей в глазах Бога - который один выше самой вечности. И это есть условие ее силы, вдохнновения, дальнейшего роста, Великой Эволюции. Либо воля к истине увидит себя как радость Бога - либо она падет в унижении, опошлении и бессилии. Таким образом, стремление к истине требует не предельной достоверности неколебимого камня, но животворной силы, и этой силой может быть только Бог.       

Воля к истине - 2

Продолжаю предыдущий пост. Итак, воля человека к истине стоит перед вызовом жизни и смерти - поистине увидеть себя как радость в глазах Бога. Подчеркиваю - поистине, а не самовнушением или заклинанием. Но ведь так дело обстоит не только с волей к истине. С волей к красоте и к добру дело обстоит точно также. Они не должны уничтожаться бесконечностью. Но человек-то сам по себе, как научно наблюдаемый, есть существо конечное, перед вечностью - ноль. Значит, единственный шанс, надежда на спасение воли к истине - а равно добру и красоте - выйти к Богу, и получить от Него силу, побеждающую бесконечности. То есть, воля к истине требует воли к Богу - стучать в Его двери, просить пустить. Я уже писал, что не знаю никого, кто мог бы сказать о себе - стучал во все двери, молил открыть, но было глухо.  Двери к Нему и не заперты, но прикрыты, ибо лишь по своей воле сын может вернуться к Отцу. В одиночку же человек ничтожен, никто перед бездной. Но если человек - поистине сын Божий, то дело другое. Тогда человек не только имеет шанс власти над бесконечностью - но даже и обязан властвовать, принимая от Отца свою долю этой власти. Это, к слову сказать, и будет единственно подлинная власть - от Бога. Всякая прочая власть иллюзорна, растает в любой момент, обращая властителя в раба. И властитель, зная это, живет в страхе потерять эту ненадежную власть - оказываясь рабом страха, прикованным страхом к галерам все более тягостной власти. Итак, поистине подлинная власть - вплоть до власти над бездной - от Бога. Чтобы принять ее, надо лишь вернуться к Отцу. Но что же так препятствует пойти к Нему? Уж не тот ли препятствует, о ком Хайдеггер сказал, что - "прославляемый столетиями, он является самым жестоковыйным противником мысли"? Не разум ли?