scholast

Отрицающий свободу воли утверждает, что все его дела и слова вынуждены некой сторонней силой. Предположим, что это утверждение верно, что так оно и есть. Человек есть тогда покорная марионетка в руках какого-то кукловода. Кем бы или чем бы ни оказался этот кукловод - человек теряет свое существование, становится то ли куклой, то ли вообще феноменом. Все слова его - и отрицание свободы в том числе - становятся всего лишь какими-то звуками, не более чем любые другие звуки, и на истину претендовать могут не более чем рев осла или шум ветра. Потому единственный шанс все-таки сохранить к нему отношение как к человеку, а не марионетке или феномену - это отвергнуть его отрицание свободы воли, признать ее за ним хотя бы частично, даже против его воли и заверений. Но что же это за сила тогда, которая вынуждает человека заявить о своем ничтожестве? Ведь тут радости никакой нет - в таком самоуничижении. Нельзя и сказать, что опыт как-то диктует такой вывод - непосредственная же интуиция как раз настаивает на свободе. Логически такой вывод вообще самоуничтожителен; логически он должен быть отвергнут. Так что же вынуждает человека объявить о своем ничтожестве - безотносительно к опыту, против интуиции и логики? Так ведь известно - научная картина мира не оставляет места свободе воли. Действительно, наука задает вопрос - почему? И оставляет два пути ответа - либо потому, что таков закон, либо потому, что так прыгнул случайный процесс. Никакого места для свободной воли здесь нет - ни железный закон, ни случайный скачок с ней ничего общего не имеют. Ну а что мешает принять ограниченность научной картины, принципиальную неприложимость ее к человеку? Утверждая тем самым какую-то свободу человека как от закона так и от хаоса? Или наука стала идолом, и мы уже так ему поработились, что пойдем на все ради него, приравняем себя даже не к ослам, а к куклам и феноменам, отвергнем и интуицию и логику, только не откажем идолу в его безграничных претензиях?