![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Что есть свобода?
Иногда свободу определяют как возможность выбора. Рассмотрим это определение. Если, к примеру, мне равно безразличны все варианты какого-то выбора - то ведь и выбор неважен, его все равно что нет, раз все пути в своем безразличии слились в один. Значит, здесь нет и свободы, если свобода есть выбор. Рассмотрим другой случай - один из вариантов меня влечет неудержимо, а другие безразличны или отвратны. Разумеется, я брошусь ко влекущему меня варианту - но ведь и здесь свободы не видно. Другие, неинтересные варианты, не важны: что они есть, что нет - все равно. Значит, выбора никакого и нет, сила моего желания бросает меня в направлении своего действия - и все. Если свобода есть выбор - и здесь нет свободы. Третья ситуация - меня влечет, дорог и важен мне не один, а два или более вариантов, но выбрать я могу только один из них, от остальных придется отказаться. Вот тут я войду в мучительные терзания буриданова осла, не имея силы отказаться ни от одного из путей, и зная, что отказаться от каких-то придется. Надо будет делать выбор - трудный, роковой, важнейший - а сил его сделать нет. Важно, что сил нет - потому как, если силы есть, значит эти силы меня и ведут к наиболее влекущему варианту, и мы возвращаемся к рассмотренному выше случаю номер два. Итак, если свобода есть свобода выбора - то это такой выбор, что нет сил его совершить. Выбор опять пропадает - какая-то неведомая сила в конечном счете бросит меня по одному из предстоявших путей, вынося с мучительного распутья помимо моей воли, неспособной сдвинуть меня с места. То есть, выбор совершился как-то сам собою, порывом какой-то силы. Нельзя опять сказать, что я совершил выбор - нет, меня вынесло на один из путей. Свобода пропадает и в этой ситуации номер три - а больше ситуаций и нет. Значит, если свобода есть возможность выбора, то свободы не существует. Ни в одном из возможных случаев выбора я реально не совершаю.
Что-то важное упущено в предыдущем рассмотрении, в определении свободы как выбора, и это важное лежит в самом существе свободы. Давайте посмотрим внимательнее на наиболее интересный третий случай из рассмотренных выше. Ситуация мучительных терзаний на распутье была названа терзаниями буриданова осла - но обязательно ли она такова? Что может происходить в этой ситуации, помимо бесплодных терзаний? Ну, в отличие от ослов, у людей терзания могут быть плодотворными - людям могут открываться новые вещи - идеи, решения, истины. В состоянии такого терзания человек жаждет именно нового знания - позволившего бы ему разрешить проблему, и иногда такое знание приходит. Долго или коротко, от других людей, из книг, музыки или снов, вдруг само собой из ниоткуда - истина иногда открывается, и становится ясно, куда идти. Вот этот напряженный поиск истины и есть опыт свободы. Свобода, таким образом, есть не свобода воли, а воля к истине. Свобода есть проложение пути к истине. Истине нравственной, художественной, научной, философской, психологической. Свобода есть напряжение творчества. Что противостоит свободе? Безразличие к истине и неверие в нее, сонное отупение, неверие в свои силы, панический срыв в безумие, расквашенность духа и цинизм, стадность и страх свободы, и фроммово бегство от свободы, как следствие.
Таково внутреннее, духовное содержание свободы. Внешний же ее аспект относится к широте того пространства, которое открыто движениям внутренней свободы. Сюда, в частности, относятся и гражданские свободы, задающие пространство социального творчества. Сюда же относятся и те свободы, которые родители предоставляют детям, и свободы, подразумеваемые супругами друг за другом.
Свобода, будучи свободой творчества, есть в то же время возможность разрушения, заблуждения и гибели. Если человек - лишь ничтожная кроха в вечности и бесконечности, то он уже тем самым у-ничто-жен этой бесконечностью, его истины превращаются в нелепости, глупости, мимолетные тени маленьких бессмысленных фигурок на краю бездны. Жаждать такие истины, героически прокладывать путь к ним ради них самих - бессмысленно, ибо истины сами уже обессмыслены, уНИЧТОжены. Человек, увидевший себя вселенским ничтожеством, не способен удержать волю к истине, накал этой воли пропадает. Остается разумное стремление к обезболиванию, на манер буддизма или эпикурейства. Остаются дионисийские безумства, наркотическое бегство от сознания. Остаются все формы рабства и табу на мысль. Сон и смерть. Но свободы у ничтожного человека уже нет - свобода от него отлетает.
Удержать свободу можно лишь овладев вечностью и бесконечностью. Но это значит - выйти к Богу, который и есть свободный Господин бесконечностей. Овладеть бесконечностью можно лишь благодатью Того, кто ею уже владеет. Владение ею можно разделить - а это и значит стать сыном Бога. Богосыновство - и есть свобода.
Что-то важное упущено в предыдущем рассмотрении, в определении свободы как выбора, и это важное лежит в самом существе свободы. Давайте посмотрим внимательнее на наиболее интересный третий случай из рассмотренных выше. Ситуация мучительных терзаний на распутье была названа терзаниями буриданова осла - но обязательно ли она такова? Что может происходить в этой ситуации, помимо бесплодных терзаний? Ну, в отличие от ослов, у людей терзания могут быть плодотворными - людям могут открываться новые вещи - идеи, решения, истины. В состоянии такого терзания человек жаждет именно нового знания - позволившего бы ему разрешить проблему, и иногда такое знание приходит. Долго или коротко, от других людей, из книг, музыки или снов, вдруг само собой из ниоткуда - истина иногда открывается, и становится ясно, куда идти. Вот этот напряженный поиск истины и есть опыт свободы. Свобода, таким образом, есть не свобода воли, а воля к истине. Свобода есть проложение пути к истине. Истине нравственной, художественной, научной, философской, психологической. Свобода есть напряжение творчества. Что противостоит свободе? Безразличие к истине и неверие в нее, сонное отупение, неверие в свои силы, панический срыв в безумие, расквашенность духа и цинизм, стадность и страх свободы, и фроммово бегство от свободы, как следствие.
Таково внутреннее, духовное содержание свободы. Внешний же ее аспект относится к широте того пространства, которое открыто движениям внутренней свободы. Сюда, в частности, относятся и гражданские свободы, задающие пространство социального творчества. Сюда же относятся и те свободы, которые родители предоставляют детям, и свободы, подразумеваемые супругами друг за другом.
Свобода, будучи свободой творчества, есть в то же время возможность разрушения, заблуждения и гибели. Если человек - лишь ничтожная кроха в вечности и бесконечности, то он уже тем самым у-ничто-жен этой бесконечностью, его истины превращаются в нелепости, глупости, мимолетные тени маленьких бессмысленных фигурок на краю бездны. Жаждать такие истины, героически прокладывать путь к ним ради них самих - бессмысленно, ибо истины сами уже обессмыслены, уНИЧТОжены. Человек, увидевший себя вселенским ничтожеством, не способен удержать волю к истине, накал этой воли пропадает. Остается разумное стремление к обезболиванию, на манер буддизма или эпикурейства. Остаются дионисийские безумства, наркотическое бегство от сознания. Остаются все формы рабства и табу на мысль. Сон и смерть. Но свободы у ничтожного человека уже нет - свобода от него отлетает.
Удержать свободу можно лишь овладев вечностью и бесконечностью. Но это значит - выйти к Богу, который и есть свободный Господин бесконечностей. Овладеть бесконечностью можно лишь благодатью Того, кто ею уже владеет. Владение ею можно разделить - а это и значит стать сыном Бога. Богосыновство - и есть свобода.
no subject
А все эти "нет сил", "не могу выбирать", "я же заранее не знаю, к чему это приведет в итоге" и т.п. - это суть разные формы БЕГСТВАТ от выбора и от Свободы.
no subject
no subject
"Если нету выбора, то нету и роста - сплошной автомтаизм (инстинктивных, семейных или общесвенных зависимостей)".
Дважды верно:
1. Выбор есть условие свободы (необходимое, но не достаточное)
2. Свобода есть состояние роста. Но ведь об этом я и пишу. Рост и происходит в творчестве.